«Убеждение» и спор

Появлению института спора в Древнем Китае предшествовало развитие такой «прикладной области», как «убеждение» (шуй). «Убеждение» иногда называют самым ранним видом спора, получившим широкое распространение в период Чюнь Цю. «Убеждение» означало некий специфический вид аргументации, который существовал не в виде диалога, а в виде монологической речи. Практика убеждения имела в Китае древние корни. Первоначально убеждение имело вид поучения, которое содержалось в назидательных речах, с которыми советники обращались к правителю, призывая последнего соблюдать традицию и уважать ритуальные нормы. Хотя стиль «убеждения» был очень корректным, что весьма понятно, тем не менее, своей цели они практически никогда не достигали. Однако сам факт произнесения таких речей, которые позднее стали письменно оформляться, имел важное значение не только для общественного мнения, но и для развития аргументации. Это объяснялось тем, что «память о подобных весьма смелых для своего времени акциях долго сохранялась и, главное, превращалась в традицию, обретая при этом некую нормативность и становясь делом весьма престижным».

Убеждения-поучения содержали первые нормативные образцы правильного употребления слов, фиксировали отношение между именем и именуемым, закладывая тем самым теоретический фундамент для развития теории аргументации. Интересно, что со временем «мастера убеждать», критикуя чьи-то недостатки, стали использовать «удвоенныеубеждения», обосновывая в них не только свою позицию, но одновременно и опровергая возможную противоположную точку зрения, приводя в своей речи как тезис, так и гипотетический антитезис, направляя главные усилия на демонстрацию несостоятельности альтернативного плана. Такой аргументативный прием, который будет широко представлен, например, в античной практике аргументации, получил название «вымышленного спора». Благодаря его использованию, убеждение-поучение становилось все более полемичным, принимало форму «непрямой аргументации» и начинало напоминать подлинный спор с другой точкой зрения, представляемой уже реальным противником. Видимо поэтому, феномен убеждения-поучения иногда интерпретируется исследователями как ранняя разновидность спора.

Однако такое отождествление процедуры убеждения с процессом спора, при всем сходстве этих феноменов, как показал Ю. Л. Кроль, неправомерно, так как между этими процессами есть ряд принципиальных отличий: «а) в споре — две активных стороны, при убеждении — одна; б) уровень диалогизации спора выше, чем убеждения; в) спор в ряде случаев имел публичный характер, убеждение предполагало только двух участников; г) спор был взаимодействием сторон с определенными известными друг другу несовместимыми точками зрения, где отношения противодействия преобладали; при убеждении определенной была точка зрения убеждающего, а точка зрения убеждаемого могла быть определенной или недостаточно определенной, могла скрываться им или не скрываться, быть совместимой или несовместимой с точкой зрения убеждающего, так что характер отношений варьировался от согласия до противодействия; д) для успеха в споре было необязательно переубедить противника, а достаточно отстоять свою позицию и сделать оппонента бессильным что-либо возразить, “победить его уста”, поэтому спор тяготел к логическим средствам, хотя и не исключал других; для успеха убеждения в случае противодействия со стороны убеждаемого было обязательно склонить его к принятию точки зрения убеждающего и к определенному поведению, “покорить его сердце”, поэтому убеждение тяготело к психологическим средствам, хотя и не исключало логических; е) спор был “демократичен” в том смысле, что отношения сторон в его системе были “горизонтальными”, обе имели рав-

60

ное право на победу (хотя победить могущественное лицо или правителя было рискованно); убеждение гораздо больше сообразовывалось с социальным статусом сторон и в этом смысле было “иерархично”, обычно происходило по “вертикали”, было обращено к вельможе или правителю, который мог принять совет или не принять его, наградить или наказать подавшего его; это создавало “трудность убеждать”, состоявшую в “знании сердца убеждаемого” и в выборе подходящего способа убеждения (трактат Хань Фэй цзы)»^[1].

Вместе с тем, нельзя не отметить, что хотя искусство убеждать и мастерство спорить так значительно отличались друг от друга, тем не менее, они были тесно взаимосвязанными умениями: не случайно в источниках они часто приписывались одним и тем же людям, например, «странствующим мастерам убеждать», входившим в «академию» Цзыся. Эта академия находилась в Линьцзы (столица Ци) и была самым известным местом споров, в котором порой собиралось до тысячи (!) и более мыслителей разных школ.

Теоретический багаж, накопленный в практике убеждений — поучений, был существенно дополнен в школе ораторского мастерства — цзун хэ, аргументативное наследие которой остается еще малоизученным. Представители этой школы, называемые в источниках «учеными, искусными в споре» (бянъ ши), развивали традиции дипломатического красноречия. Они стали использовать и описали в сочинениях, возможно, предназначенных для обучения, такие специфические приемы непрямого убеждения, как намеки, позволяющие иносказательно увещевать, а также косвенную критику, мастерами которой были так называемые «скользкие говоруны» (гу цзы), которые встречались не только среди актеров и придворных шутов, но и среди философов, особенно даосов. В сочинениях также часто описываются такие типичные для споров методы как «обсуждение достоинств и недостатков» (чан дуанъ), способ «удвоенного убеждения», а также метод, возникший на основе «мышления родами», позволяющий не только «соединять и составлять вещи» (лянъ лэй), но и выстраивать целые ряды исторических примеров. Последний прием при дальнейшей теоретической разработке явился основой рассуждения (умозаключения) по аналогии, которое приобретет в будущем важнейшее значение в древнекитайском споре и явится ядром логических построений.

• [1] Кроль Ю. Л. Указ. соч. С. 31. 2 Кроль Ю. Л. Указ. соч. С. 28.