Администрирование архитектурного проектирования на основе интеллектуального капитала компании

Как выше уже писалось, в настоящее время человечество вступило в переходный период от постиндустриального общества в общество, основанное на знаниях. Еще в 60-е гг. XX в. эта теория стала методологической парадигмой мировых обществоведческих исследований¹. Представители фактически всех идеологических течений — консерватор У. Ростоу, умеренный либерал К. Томинага, социалист А. Турен, марксист Р. Рихта и многие другие изучали и описывали данный аспект. Однако наиболее полно отражены все элементы теории переходного периода в книге Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) и в его же книге «Культурные противоречия капитализма» (1979)^[1] . По его мнению, постиндустриальное общество — это общество, в экономике которого в результате научно-технической революции и существенного роста доходов населения приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг. Как в отечественной, так и в западной литературе общепризнанным становится утверждение, что знание и информация представляют собой экономический ресурс. Этот производственный ресурс отличается от других факторов производства «своей неисчерпаемостью и безграничностью, невозможностью квантификации издержек, обусловивших создание того или иного информационного продукта». Базовым производственным ресурсом новой экономики становятся информация и знания.

В этих условиях знание становится чуть ли не основным средством производства. Меняются приоритеты в определениях основных экономических ресурсов. Приходит понимание, что экономические ресурсы могут быть как ограниченными, так и неограниченными — в зависимости от их основных свойств. Сегодня ресурсы, которые используются для производства товаров и услуг (землю, труд, капитал, предпринимательскую способность и т. д.), принято считать ограниченными, а ресурсы, которые человек получает путем простого присвоения (воду или воздух), — неограниченными.

Так, ресурс, спрос на который связан с препятствиями и не может быть удовлетворен полностью, считается ограниченным. Соответственно, если спрос на экономические ресурсы удовлетворяется беспрепятственно, они переходят в разряд неограниченных. Ключевым фактором в определении является препятствие к полному удовлетворению спроса. Степень ограниченности зависит от социально-экономического устройства общества и технологических возможностей, влияющих на преодоление препятствий по освоению ресурсов. В качестве примера можно взять любую страну, где основным бюджетообразующим ресурсом являются углеводороды. Предположим, что эта страна решает отказаться от добычи природных ресурсов и начинает разворачивать производство какого-нибудь материалоемкого продукта, например космических орбитальных станций. Достаточно быстро страна, которая жила в условиях просто ограниченных природных ресурсов, неизбежно перейдет в категорию страны с ограниченными ресурсами. Ей придется завозить из-за рубежа энергию, металлы (причем и уникальные), машины и механизмы, а главное — технологии и квалифицированных специалистов. Безусловно, такое использование экономических ресурсов, рентабельных в другой стране, быстро ее разорит. Кроме того, добыча углеводородов — это то же высокотехнологичное производство, и резкий отказ от него неминуемо скажется на утрате кадрового потенциала традиционной в прошлом экономики.

Представляется, что наиболее ограниченным экономическим ресурсом в рыночной экономике являются деньги. Они регулируют и ограничивают возможности покупателей и продавцов. Покупатели могут купить только ограниченное количество товаров, а продавцы не будут производить лишнее, чтобы не потерять ограниченный денежный ресурс^[2].

Наиболее важным в данном тезисе является то, что деньги всегда находятся в чьей-то собственности. И собственник принимает решение о наиболее эффективном, по его мнению, использовании ресурса. Если деньги являются частной собственностью, это одна история — и совсем другая, если они являются собственностью общественной, точнее государственной. Здесь государство, как правообладатель природных и финансовых ресурсов, еще и является собственником интеллектуальных активов. Все это вместе повышает ресурсоемкость территории, снижает ресурсные ограничения.

Но снижение ограниченности ресурсов, находящихся в общественной собственности, снижает и потребность в поиске эффективного использования ресурсной базы. В мире есть только три страны, обладающие практически всем набором ресурсов — Россия, Китай и США. И нет ни одной страны, в которой бы не было бы ресурсов вообще. Неравномерность размещения ресурсного потенциала способствует развитию международных экономических связей, порождает глобальное разделение труда. Однако мировая статистика показывает, что страны с очень скромными природными ресурсами, но с высоким уровнем образования и профессиональной подготовки, такие как Япония, Швейцария, Южная Корея, обладают солидными финансовыми возможностями. И наоборот, обладатели богатейших природных запасов иногда живут на грани выживания. Чем же таким обладают развитые, но бедные на природные ресурсы страны? Напрашивается вывод, что они превратили в ресурс знание как квинтэссенцию опыта, квалификации и интеллектуальной собственности своих граждан.

Таким образом, знание для таких стран — не менее важный и бюджетообразующий ресурс, чем природный. Знания, в данном случае — интеллектуальная емкость государства, как ресурс не имеют ограничений и преград, а технология передачи информации, ее доступность снимает ограничения и со стороны потребителя, и со стороны производителя. Государство, повышая интеллектуальный уровень населения, получает возможность пополнять интеллектуальный капитал, переводя его из категории ограниченного в неограниченный. Но появляется другой острый вопрос. Кто является абсолютным правообладателем, собственником полученного интеллектуального капитала: государство, хозяйствующие субъекты — или все-таки люди, живущие на данной территории? Дело в том, что знание обладает очень важным свойством — оно из информации превращается в ресурс только при наличии интеллекта у человека. А человек, в свою очередь, может проживать или не проживать в том или ином государстве. Все разговоры про искусственный интеллект в данном случае рассматриваются только как инструмент повышения эффективности человека в процессах получения знаний. Ключевым фактором здесь является «человек разумный», да еще обладающий интеллектом и добровольно позволяющий государству этим интеллектом пользоваться, увеличивать бюджет.

Представляется, что на современном этапе развития экономики большой проблемой для государств становится свободное перемещение информации как основное условие прироста интеллекта.

Современные технологии сделали информацию относительно дешевой, а главное — доступной, вне зависимости от национальных границ и языковых ограничений. Сетевые технологии уверенно размывают национальные границы, активно пытаются влиять на информационные потоки. Но и законодатели не стоят на месте. Появились экономико-правовые конструкции — «интеллектуальный капитал» и «интеллектуальная собственность».

Наиболее полно экономическую суть интеллектуального капитала предложил в 1997 г. Томас Стюарт в книге «Интеллектуальный капитал»¹. В ней автор, сохранив все преимущества глубокого социально-экономического анализа, изложил важнейшие проблемы, где информация становится главным производственным ресурсом, обеспечивающим конкурентоспособность правообладателя. Этот термин достаточно емкий, но не единственный, который используется в мировой экономической науке. Многие используют понятия «интеллектуальный потенциал», «нематериальные активы», «активы знаний», но все сводится к тому, что знания, информация, опыт, организационные возможности, информационно-технологические каналы коммуникаций служат средством в получении добавочной стоимости продукта. Другими словами, по Стюарту, интеллектуальный капитал — это прежде всего знания, которые конвертируются в стоимость, а инструменты формируют конкурентоспособную среду производителя материальных благ.

На современном этапе развития мировой экономики, составными частями которой являются национальные экономики, их уровень и размер в значительной мере определяются способностью к созданию, использованию и увеличению интеллектуального капитала, в основе которого лежит информационная основа знаний^[3] . В связи с этим, в добавление к теории Т. Стюарта, Э. Брукинг дополняет конструкцию тем, что интеллектуального капитала не может существовать без человеческих ресурсов, интеллектуальной собственности, инфраструктурных и рыночных активов, совокупность которых составляют нематериальные активы. Соответственно, на практике управлять нематериальными активами вполне реально, а интеллектуальный капитал в такой формулировке означает высокоэффективную хозяйственную деятельность на всех этапах и во всей системе управления хозяйствующими субъектами.

Есть расхожее мнение, что интеллектуальный капитал не поддается количественной оценке, но знания и квалификация сотрудников компании, а также «правильная» организационная структура, основанная на знаниях, составляют вполне материальный актив в виде уже известной и привычной парадигмы — интеллектуальной собственности¹. Соответственно, если знание можно конвертировать в добавочную стоимость в виде интенсификации процессов управления, то финансовый капитал начинает прирастать только при условии получения ожидаемых финансовых результатов^[4] . В этой трактовке интеллектуальный капитал становится ведущим, или базовым капиталом любого предприятия, без которого не могут существовать ни финансовые, ни управленческие, ни производственные процессы. То есть основная задача интеллектуального капитала — существенно ускорять прирост прибыли за счет знаний. Причем знание становится основным и определяющим фактором в увеличении добавочной стоимости производимого продукта. Для эффективного государственного управления остается только решить задачу: как знания измерить, посчитать, спланировать, превратить в продукт востребованный и продаваемый?

С этой точки зрения можно использовать метод измерения интеллектуального капитала, предложенный Джейсоном Тобином. Он предложил при оценке выделять ту компоненту стоимости, которая не отражена, не учтена в балансовых документах хозяйствующих субъектов, путем расчета отношения рыночной цены предприятия к цене замещения основных фондов. По Дж. Тобину, значение, близкое к 1, отражает ценность вложения в технологию и человеческий капитал. Если же коэффициент Тобина оказался равным или больше 2, то рыночная стоимость предприятия вдвое дороже стоимости ее гипотетической замены основных фондов, и справедливо будет такую величину отражать в балансе. Правда, коэффициент 1 и выше пока может быть только в ИТ-компаниях. В этом смысле индикатор выражает показатель монопольной ренты или способность предприятия получать более высокую прибыль, чем у конкурентов, благодаря более высокому уровню интеллектуального капитала субъекта, основной компонентой которого является уровень знаний, точнее квалификации персонала. Наверно, такой метод с высокой долей допущений можно применить и к строительной отрасли.

Известно, что строительный сектор является чуть ли не основным показателем, точнее индикатором интеллектуального развития национальных экономик. Именно по технологическому уровню построенных зданий и сооружений люди судят о состоянии развития национальной экономической системы. Только высокий уровень национального дохода может обеспечить массовое высокотехнологичное, высокоинтеллектуальное строительство. Без квалифицированных специалистов в проектировании, строительстве, управлении и эксплуатации сооружений построить Москва-Сити или Манхеттен просто невозможно. В связи с этим представляется справедливым провести сравнительный анализ нескольких передовых строительных компаний по методу, предложенному Дж. Тобином. Цифры можно брать из открытых источников. Так, по данным сайта total-rating.ru хорошо видно, что ведущие мировые строительные компании, имея лидирующие показатели продаж, по коэффициенту Тобина не доходят даже до 0,5. А высокотехнологичные из Франции, Японии, Индии — лидируют. Очевидно, что их норма прибыли на единицу инвестиций значительно выше, чем у китайских компаний, где физический труд строителей еще имеет высокую долю в производстве. Это хорошо видно из табл. 10.1.

К сожалению, не представляется возможным провести сравнительный анализ по коэффициенту Дж. Тобина для российских компаний, так как в силу объективных причин они не проходят процедуру листинга на мировых биржах. Однако можно попытаться посчитать на основании годовых финансовых отчетов и публикаций в различных рейтинговых изданиях. Например, портал «Рейтинг и новости» опубликовал финансовые показатели ведущих, по его мнению, строительных компаний России¹. Самое высокое место среди крупных частных строительных фирм в 2016 г. заняла компания «Стройгазмонтаж». Выручка этой строительной компании за 2015 г. составила 279,5 млрд руб., а стоимость активов — 322 млрд руб. Значит, коэффициент Дж. Тобина равен 0,86. Недалеко от нее в рейтинге 2016 г. расположилась еще одна строительная фирма — «Мостотрест»: выручка — 143,2 млрд руб. при 280 млрд руб. стоимости активов, коэффициент равен 0,51. Третье место в списке самых крупных строительных компаний России в 2016 г. досталось предприятию из Санкт-Петербурга «Группа Л СР». Так, из годового финансового отчета по состоянию на 31 декабря 2016 г. рыночная стоимость портфеля недвижимости «Группы ЛСР» составила 143,764 млрд руб., а стоимость основных средств — 25,630 млрд руб.^[5] Коэффициент Дж. Тобина составляет 0,18 — очень близкий показатель к China State Construction Engineering. Можно предположить, что в ЛСР высокий уровень использования ручного, не технологичного труда.

Данные рейтинга крупнейших строительных компаний мира на 2016 год¹

Таблица 10.1

Напрашивается вывод, что интеллектуальный капитал в современной строительной компании является ведущим капиталом, поскольку без интеллектуальной составляющей конкурентное преимущество всех бизнес-процессов резко падает, непомерно возрастают издержки на производственный и управленческий сектор, ручной труд снижает, а часто сводит на нет всю рентабельность строительного производства.

Соответственно, и страны с высоким уровнем интеллектуального капитала у своих граждан в состоянии лидировать по уровню дохода на единицу инвестиций в высокоинтеллектуальное производство. А основным драйвером повышения доходности являются показатели уровня знаний у населения. Россия — активный участник гонки на мировом конкурентом рынке за быстрейший переход в общество, основанное на знаниях. Так, в 2016 г. был принят Федеральный закон № 238-ФЗ «О независимой оценке квалификации», задача которого — на качественном уровне изменить квалификацию населения, а следовательно, повысить значение национального интеллектуального капитала. До 2020 г. правоприменение закона является добровольным. Раздаются голоса с критикой необходимости введения закона, но так было со многими законодательными новациями. Так, например, сегодня уже никто не сомневается в необходимости института страхования ответственности водителей ОСАГО, хотя критики тоже хватало. То же будет и с осознанием необходимости получения квалификационного сертификата в центре независимой оценки квалификации. Именно от него будет зависеть уровень дохода работников. Здесь и коэффициенты Дж. Тобина подтянутся до единицы, а со временем и выше. На этом интеллектуальном фоне Россия удержит свое достойное место на мировой экономической арене, в новой реальности экономики, основанной на знаниях.

Вопросы для самоконтроля

• 1. В чем заключается основная идея философии Total Quality Management (Всеобщего управления качеством)?
• 2. Назовите 12 основных принципов TQM.
• 3. Перечислите представителей идеологических течений администрирования.
• 4. В чем суть интеллектуального капитала?
• 5. Что такое независимая оценка квалификации?

• [1] Асанов В. Л. Учет интеллектуального капитала на эффективность деятельности строительных компаний // Вестник гражданских инженеров. СПбГАСУ. № 2018/3 (68). С. 184. 2 Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N. Y., 1976. P. 146—158. 3 Максимова В. Ф. Теоретические основы экономики знаний : учебное пособие. М. : Евразийский открытый институт, 2010.
• [2] Мягкова Т. Л. Деньги, кредит, банки : учебное пособие. Саратов : Ай Пи Эр Медиа, 2011.
• [3] Стюарт Т. А. Интеллектуальный капитал. Новый источник богатства организаций / пер. с англ. В. Ноздриной. М. : Поколение, 2007. 2 Сиразетдинов Р. М. Совершенствование алгоритма управления инновационным потенциалом экономических систем // Финансовая аналитика: проблемы и решения. Т. 8. Вып. 37. М. : Финансы и кредит, 2015. С. 15—25. 3 Брукинг Э. Интеллектуальный капитал / пер. с англ., под ред. Л. Н. Ковалик. URL: http://scicenter.online/finansov-osnovy-scicenter/intellektualnyiy-kapital-per-angl-pod-red.html (дата обращения: 08.04.2018).
• [4] Цуриков С. В. Проблемы оценки интеллектуального капитала организации // Корпоративный менеджмент. 2009. № 3. С. 143—150. 2 Руус Й., Пайк С., Фернстрем Л. Интеллектуальный потенциал: практика управления. СПб. : Высшая школа менеджмента, 2008. 3 Tobin J. A General Equilibrium Approach to Monetary Theory // Journal of Money, Credit and Banking. 1969. Vol. 1. No 1. P. 15—29.
• [5] Самые крупные строительные компании России. URL: http://top-rf.ru/ business/159-samye-krupnye-stroitelnye-kompanii-rossii-spisok.html (дата обращения: 10.04.2018). 2